Чтение как наказание

Размышления учителя словесности о том, почему дети отказываются делать домашнее задание по литературе, и как научиться любить стихи.

Знаете, какая самая популярная фраза, которую слышат учителя словесности? «Мой ребенок вообще не читает: я его уже и бью и убиваю, а он всё равно книжку в руки не берет». 

Поздний вечер. Телефонный звонок. Мама ученицы 3 класса. 

— Тут нам домашнее задали по чтению: найдите в прочитанном тексте средства художественной выразительности. Теории никакой в учебнике нет, только текст рассказа. Голову уже всю сломали. — А что знаете про художественные средства? — (шепотом) Что ты про эти средства знаешь? Ничего? Не рассказывали, что ли? (мне) Ничего не рассказывали, не знает. 

Периодически звонят после истерик и слез: ребёнок не понимает смысла прочитанного, не знает, как выполнить заданное, спать хочет или водички попить, но не чтением заниматься. 

Из начальной школы дети перебираются в среднее звено, и там страдания усиливаются. Особенно после всеобщего «наизусть»: «опять стих?», «а чего раньше не сказал, давай учить на ночь глядя», «ну как ты не можешь эти строчки запомнить, чего там учить?», «давай ещё раз сейчас и утром перед выходом повторишь». 

Ещё существует особый вид школьного спорта — техника чтения. «Раз, два, три — поехали! Кто быстрее? Да, с техникой чтения у вас плоховато, совсем медленно, еле буквы в слова складывает. Вон, в списке на стенде предпоследним числится». 

Мало кого волнует, что ребенок читает, о чём и, самое главное, зачем малыш берет книжку в руки. От непонимания прочитанного — слезы, страдания, страх перед двойкой и непопаданием в первые строчки быстро читающих. И чем старше становится запуганный, тем дальше отодвигает от себя книжки. 

Что же делать, если угроза забвения литературы бьёт кулаком в дверь, и дети с удовольствием бегут её открывать? 

Данила 

Даниле сейчас 3 года. Каждый вечер родители, отправляясь укладывать малыша спать, просят его захватить «книжку на ночь». Малыш выбирает то, что сейчас ему подходит по желанию и настроению, и бодро шагает впереди. Он этого момента ждет с нетерпением, потому что за дверью детской спальни ему точно откроется целый мир. Папа расскажет, почему Бармалей назван Бармалеем или кто такой лохматый Груффало и как он выглядит. 

Иногда Даня спрашивает, что означают незнакомые слова и выражения, даже иногда поправляет ударение (чтобы рифма не нарушалась) — вечерняя работа по пониманию прочитанного идет полным ходом. Ни одна книжка не остается просто воспроизведенной, каждая страница обязательно подвергнется обсуждению и бесконечному вопрошанию. 

Когда малыш понял, кто есть кто, и почему герой совершает определённый поступок, интерес к следующей истории только разгорается, ведь чтение становится общим приключенческим делом.

Даша

Даша — ученица 2 класса. Она читает медленно: сначала складывает слово в уме, а затем произносит вслух, иногда угадывает окончание, не дочитывая слово полностью (чтобы быстрей получалось). Девочка уверена, что если она будет читать медленно перед всем классом, то ребята станут смеяться и показывать пальцем. Даша предпочитает не читать, потому что это отнимает много времени, она быстро устает, сложные слова вообще не поддаются. 

Когда я поняла причину Дашиных неудач, мне захотелось показать ей, как может быть устроено слово: из каких частей оно состоит, почему некоторые буквы сложно прочитать в их сочетании друг с другом. Затем мы начали рисовать слова: делать их БОЛЬШИМИ и маленькими, длиииииинныыыыыми и короткими. 

Со временем Даша почувствовала, что слова можно приручить. Ей было не страшно ошибиться, она стала больше времени уделять тренировкам в чтении, ей стало интересно следить за жизнью слов.

Миша

Мише недавно исполнилось 11 лет. В школу он ходить любит, литературу не отвергает, книжки читает, многих героев знает. Но у мальчика начинает болеть живот, когда учительница задает на дом стихотворение наизусть. Миша помнит, что в 5 классе его заставили учить Сергея Есенина («что-то там про разочарования в природе или в родине»). Тогда целый вечер был уничтожен: ругань, крики, строчка никак не шла в голову. Миша теперь боится стихов, как огня, а поэзии для него в природе не существует.

Долго думали, как же нам эти стихи приручить. Начали со стихотворения Заболоцкого «Движение». Миша сначала долго всматривался в строчки, потом пытался каждую нарисовать, затем начали обсуждать и в конце не могли остановиться от смеха.

Когда ребёнок понимает, что в стихотворении означает каждое слово или вся строчка, то поэзия становится ощутимой, он её приручает и постепенно влюбляется.

Артём

Артём учится в 10 классе. Литература в школе для него — наискучнейший предмет в жизни. Он всеми силами старается не заснуть за последней партой во время обсуждения «Войны и мира», зевает при описании Петербурга и лишь единожды вздрагивает при бойне в квартире старухи-процентщицы.

На вопрос, неужели ему не хочется познакомиться с героями литературных произведений, Артём отвечает: «Там нет меня, я слушаю про кринолиновые юбки и заточенные мечи, скучные длинные предложения и средства художественной выразительности. Я лучше пойду замкну цепь на физике».

Влюбить в литературу подростка — смерти подобно. Задача сложная, но достижимая.

В школьном дворе есть футбольное поле с очень приятной травой. Когда речь зашла про небо Аустерлица, мы с классом пошли на это поле (после сложной математики), легли на него и начали смотреть в небо. Каждый мог высказаться: о чём думает, что чувствует. На кого-то это небо упало, кто-то понял (как Артём), что он ничтожен по сравнению с небесной громадой, а кому-то просто стало хорошо на душе после математического кипения мозгов. Со временем захотелось пройти по маршруту Раскольникова, измерить площадь вишневого сада — литература вошла в жизнь и стала интересной. Дети (и Артём в том числе) нашли в ней себя, почувствовали, что она про них.

Но, кроме всего этого, книга должна войти в дом. Не с помощью насилия и угроз, а как друг и интересный собеседник. Прочитанный роман можно обсуждать, поедая мамин ужин; сравнивать впечатления после просмотра экранизации или спектакля; в Третьяковской галерее или Пушкинском музее тоже можно найти ответы на многие литературные вопросы.

Книга не должна быть священной коровой, её нужно зачитывать, перелистывать, передавать и всё время о ней необходимо говорить. Когда читатель понимает, что, о чём, а главное, зачем он читает, то литература не отворачивается, она обнимает его и захватывает. Источник